“Кавалерист-девица» Дурова

Детство

Родилась эта знаменитая особа в 1783 году в семье гусарского офицера, владельца одной-единственной деревушки в Сарапульском уезде Вятской губернии Андрея Васильевича Дурова. Мать, Надежда Ивановна, – редкостная красавица – происходила из семьи богатых украинских помещиков Александровичей. Родители ее были против этого брака. Отец требовал, “…чтобы она выбросила из головы мысль выйти замуж за москаля, а особливо военного”. Зная, что умилостивить отца невозможно, молодые повенчались тайно. Но очень скоро юная красавица пожалела о своем непослушании. Привыкшая к неге и роскоши, она тяжело переживала бедность мужа и тяготы армейской жизни.

Просьбы к отцу о прощении оставались без внимания, и ее единственной надеждой стало ожидание сына, ради которого отец мог снять с нее проклятие. Каково же было ее разочарование, когда вместо красавца сына на свет появилась дурнушка дочь. Девочку назвали Надей. Молодая женщина всю свою боль и обиду перенесла на ребенка. И хотя некоторое время спустя она все же получила желаемое прощение, нелюбовь к дочери осталась.

Маленькая Надя раздражала мать своей необычайной крикливостью, и однажды, не выдержав, в нервном припадке та выбросила младенца из окна кареты. Потрясенный отец после этого случая вверил дочь присмотру пожилого гусара Астахова.

Так с малых лет девочка оказалась на попечении человека, который, кроме военного дела, ничего не знал и не умел, к чему и пристрастил свою воспитанницу. Он сажал ее на лошадь, давал играть пистолетом и саблей, выучил командным словам и таким образом развил в ней воинственные наклонности.

В 1789 году Андрей Васильевич оставил военную службу и со всей семьей (после Нади родились еще две дочери и сын) поселился в Сарапуле, где выхлопотал себе должность городничего.

Шестилетняя Надя потеряла своего любимого гусара-няню и попала под иго матери, которое с каждым днем становилось более жестоким. Все в дочери казалось ей дурным: желание погулять – преступным, любовь к животным – опасной. Целыми днями она запирала ее в комнате, заставляя плести кружева, чем, разумеется, вызвала у Нади отвращение к этому занятию и еще большую любовь к свободе. В родном доме ребенок чувствовал себя чужим. Единственным человеком, который прощал ей мальчишеские выходки, любил ее и баловал, был отец. Надя отвечала ему преданностью и глубокой привязанностью.

Когда ей исполнилось двенадцать лет, отец купил почти неукротимого черкесского жеребца, выездил его, назвал Алкидом и подарил дочери. Девочка полюбила коня и приучила его к себе. Втайне от матери, чаще всего по ночам, она выводила Алкида из конюшни в поле и скакала на нем. Пойманная как-то с поличным, Надя была отправлена к бабке в Малороссию. Ей шел четырнадцатый год.

Оказавшись среди природы, на свободе, избавившись от постоянного надзора и страха быть наказанной за любую провинность, девочка стала оттаивать, хорошеть и забывать свои гусарские замашки. Тут юная девица встречает свою первую и, наверное, единственную любовь.

Предметом ее внимания, кстати, взаимного, стал сын помещицы-соседки, которая и слышать не захотела о том, чтобы ее сын взял в жены бесприданницу. “Это была первая склонность, и думаю, что если б тогда отдали меня за него, то я навсегда простилась бы с воинственными замыслами; но судьба, предназначавшая мне поприщем ратное поле, распорядилась иначе”, – вспоминала позже Дурова.

Юность и кардинальные перемены

Вскоре родители забрали ее от бабки. Желая побыстрее освободиться от материнской власти, Надежда охотно дала согласие, когда ей сделал предложение мелкий сарапульский чиновник Чернов. Через некоторое время она родила сына Ивана. Но через год ушла от мужа и вернулась в родительский дом. Что послужило тому причиной, неизвестно. Дурова, впоследствии подробно описывая свою жизнь, ни словом не обмолвилась о муже и сыне.

Итак, освобождение путем замужества не удалось. Женская участь рисовалась ей в самых мрачных тонах. Причины своих несчастий она видела в принадлежности к женскому полу. Размышляя, она пришла к решению отныне выдавать себя за мужчину и пойти на военную службу в кавалерию, ведь ни о каком другом роде деятельности она не имела ни малейшего представления.

Конечно, тут сыграли свою роль и патриотические порывы, и традиции семьи, и свойства характера. Шел 1806 год. Наполеон, разбив союзные русско-австрийские войска, готовился к завоеванию России.

“Воинственный жар с неимоверною силою запылал в душе моей, – вспоминала Дурова, – я твердо решила сделаться воином, быть сыном для отца своего и навсегда отделаться от пола своего .

Новое амплуа

7 сентября 1806 года Дурова, переодевшись в мужской казачий костюм, ночью со своим Алкидом ушла из дома и, выдав себя за дворянина, желающего вопреки родительской воле поступить на военную службу, присоединилась к казачьему полку, чтобы с ним дойти до места размещения регулярных войск. Назвалась она Александром Соколовым. Под этим именем, дойдя с казаками до Гродно, она завербовалась в Коннопольский уланский полк. Счастье переполняло ее: “Итак, я на воле! Свободна! Независима! Я взяла мне принадлежащее, мою свободу!”

В начале мая полк выступил в поход. Перед этим Надежда написала письмо отцу, в котором сообщала, где она и под каким именем находится, умоляла простить побег, “дать благословение и позволить идти путем, необходимым для моего счастия”. Ответом на письмо дочери было прошение, поданное Андреем Васильевичем царю с просьбой разыскать дочь и вернуть домой.

Дурову по высочайшему повелению, не раскрывая инкогнито, со специальным курьером доставили в Петербург. К ее формулярному списку был приложен рапорт главнокомандующего Буксгевдена с самыми лучшими отзывами о боевых качествах Соколова. Александр I первоначально намеревался наградить ее и возвратить в отцовский дом, но после ее настоятельной просьбы разрешил остаться в армии и повелел именоваться по своему имени Александровым, что само по себе означало великую степень благоволения.

Император также приказал зачислить ее в аристократический Мариупольский гусарский полк. А узнав о том, что Надежда спасла жизнь офицера на поле боя, он собственноручно наградил ее Георгиевским крестом.

Дурова прослужила в гусарах три с небольшим года, затем по ее просьбе была переведена в Литовский уланский полк. В своих воспоминаниях она объяснила свой поступок тем, что дочь полковника их полка влюбилась в нее и она не захотела ставить девушку в неловкое положение.
Отечественную войну 1812 года Дурова встретила в чине подпоручика, но вскоре была произведена в поручики за боевые заслуги – ее храбрость не знала границ. Ни разу не пожалела она о своем выборе.

“Я люблю воинское ремесло со дня моего рождения, – писала Надежда в те дни, – и считаю звание воина благороднейшим из всех и единственным, в котором нельзя предполагать никаких пороков, потому что неустрашимость есть первое и необходимое качество воина; с неустрашимостью неразлучно величие души, и при соединении этих двух великих достоинств нет места порокам или низким страстям”.

Дурова слыла столь отличным офицером, что была удостоена чести быть адъютантом М.И. Кутузова, пока не получила серьезную контузию в битве при Бородине.

Между тем в армии потихоньку стал распространяться слух о существовании женщины-офицера. Дурова писала:
“Все говорят об этом, но никто ничего не знает; все считают возможным, но никто не верит; мне не один раз уже рассказывали собственную мою историю со всеми возможными искажениями: один описывал меня красавицею, другой уродом, третий старухою, четвертый давал мне гигантский рост и зверскую наружность. Судя по этим описаниям, я могла б быть уверенною, что никогда ничьи подозрения не остановятся на мне, если б не одно обстоятельство: мне полагалось носить усы, а их нет и, разумеется, не будет… Часто уже смеются мне, говоря: “А что, брат, когда мы дождемся твоих усов? Уж не лапландец ли ты?”

В 1816 году, прослужив в общей сложности десять лет, Дурова по просьбе отца вышла в отставку в чине штабс-ротмистра. Оставив военную службу, она все же не сняла военного мундира и не отказалась от мужской роли, взятой на себя много лет назад. Даже с людьми, которые знали ее с детства, она по привычке, ставшей уже натурой, говорила от мужского имени.

Женские манеры были забыты ею навсегда, женские платья вызывали у нее лишь эстетические чувства. “Я люблю смотреть на дамские наряды, – признавалась она, – но ни за какие сокровища не надела бы их на себя: мой уланский колет лучше! По крайней мере, он мне более к лицу, а ведь это, говорят, условие хорошего вкуса: одеваться к лицу”.

“Кавалерист-девица. Происшествие в России”

Несколько лет Дурова прожила в Петербурге, год – на Украине у родных, затем вернулась в Сарапул к отцу, занимавшему должность городничего. После его смерти должность перешла к сыну Василию Андреевичу, переведенному вскоре на ту же должность в Елабугу.

Вместе с братом переехала и Надежда. В Елабуге, томясь от скуки, от нечего делать она стала перебирать записи, которые вела всю жизнь, и пришла к мысли составить из них литературную автобиографию.

Брат Дуровой был знаком с Пушкиным и убедил сестру послать ему свои произведения. Великий поэт, прочитав “Записки”, присланные Дуровой, признал за ней недюжинный литературный талант.

Ее сочинения так ему понравились, что он даже пожелал быть их издателем. “За успех, кажется, можно ручаться, – писал он, – судьба автора так любопытна, так известна и так таинственна…”

Дурова приезжает в Петербург. Первая ее встреча с Пушкиным знаменательна курьезом. Александр Сергеевич, похвалив ее литературные труды, наговорив ей массу любезностей, наклонился и поцеловал ей ручку. Дурова от неожиданности покраснела, поспешно выхватила руку и воскликнула: “Ах, Боже мой! Я так давно отвык от этого!”

Выход в свет романа “Кавалерист-девица. Происшествие в России”, как и предполагал Пушкин, взбудоражил все общество. Каждый желал познакомиться с этой легендарной личностью. Все взахлеб читали ее произведения: вслед за первой книгой Дурова написала и издала “Повести и рассказы” в четырех томах.

Однако постепенно избалованное светское общество стало терять интерес к Дуровой и ее трудам. Она окончательно уезжает в Елабугу и живет там безвыездно, ходатайствует перед местными властями за всех, кто обращается к ней за помощью, превращает свой дом в приют для брошенных и увечных животных.

Умерла Надежда Дурова 2 апреля 1866 года. Она завещала называть себя при отпевании Александром Андреевичем Александровым, именем, которого она сама добилась для себя и под которым прожила всю жизнь. Но священник не решился нарушать церковные правила и отпевал ее по имени, данному ей при крещении.

Хоронили Дурову с воинскими почестями. Перед гробом офицер местного гарнизона нес на бархатной подушке ее Георгиевский крест – первый и единственный раз со времени учреждения этого главного воинского ордена России им была награждена женщина.

Вернуться к списку “Герои битвы под Салтановкой” 

По информации Интеренет-источников