Долгая дорога – бесценные воспоминания
Дорога в Семукачи долгая. Райисполкомовская «газель» вместила представителей почти всех известных служб: БРСМ, центра соцзащиты, объединения ветеранов. В майские предпраздничные дни работы много – никого нельзя забывать.
Приютилась у окна – дождь льет с самого утра, машина холодная, стылая. С ужасом представляю, как буду снимать митинг под дождем, хорошо, что в соцзащите мне любезно предоставили целлофановый файл, который я пытаюсь приспособить под дождевик для фотоаппарата. Наблюдая мои мучения, председатель районного объединения ветеранов Виктор Фёдорович Пинчук пускается в воспоминания о своей заграничной командировке в Германию, когда при посещении бывшего концлагеря его подвел фотоаппарат «Кодак», но спасла видеокамера. Участливо слушаю, накручиваю бленду (деталь фотоаппарата. – Прим.ред.) с прослойкой из файла на объектив и вдруг понимаю, что упускаю что-то ценное и бесконечно важное…
Соляные шахты и 109-е Мессершмитты
В 44-м году перед операцией «Багратион» в деревню Концы Осиповичского района, где было развито партизанское движение, вошел карательный отряд. Жителей собрали в большой сарай и готовились сжечь за укрытие и содействие партизанам. Среди тех карателей, кто имел авторитет, был один коллаборационист, уроженец здешних мест. Его веское слово остановило фашистов, и дееспособную молодежь увезли в Германию для работ на нужды Третьего рейха, а стариков и детей распустили по домам. Среди многих угнанных оказались родители Виктора Пинчука: Фёдор Семёнович и Елена Павловна.
«После распределительного лагеря отца отправили на работы в соляные шахты «Мариаглюк» близ поселков Хабигхорст и Хёфер, район Целле. Малолетние узники работали наверху, подвозили гравий, песок, цемент, воду. Всё перегружали с платформ на вагонетки узкоколейки и подвозили до ствола шахты», – рассказывает Виктор Фёдорович.
Бараки для проживания узников находились в лесу в 3 километрах от шахты. «Кормили эрзацем (хлебом из смеси суррогатных материалов, который был разработан нацистами специально для кормления советских военнопленных. –
Прим. ред.) и баландой». Работа была тяжелая, а дисциплина жесткая – курировали объект эсесовцы: во второй
половине 1944 года немецкая промышленность уже испытывала серьезные трудности из-за бомбардировок рейха, поэтому было принято решение о реорганизации, в ходе которой производство переводилось в шахты и тоннели. Так, огромные пустые помещения шахты «Мариаглюк», гарантировавшие безопасность от бомб вражеских самолетов, а также приемлемые условия для последующей транспортировки, заинтересовали военную промышленность Третьего рейха. За одну ночь всё оборудование, которое использовалось для производства шасси к знаменитым истребителям,109-ым Мессершмиттам, было перевезено в шахту.
Костыли под портретом
Трудились пленные шесть дней в неделю, а в воскресенье им предоставлялся выходной: немецкое командование,
учитывая то, что в поселке среди гражданского населения остались только женщины и дети, допускало узников для
подсобных работ.
«Когда отец вошел первый раз в дом к фрау, которой должен был помогать по хозяйству, то увидел портрет немецкого офицера на стене. Спустя время, как обычно, в воскресный день, он открывает дверь и видит костыли под портретом, а
рядом реальное воплощение фотографии… Оказалось, немец после ранения вернулся домой. Когда он увидел славянского парнишку и узнал, откуда тот родом, – схватился за пистолет: именно в этих местах офицер получил тяжелое ранение», – рассказывает Виктор Пинчук.
Напоследок хозяйка едва успела сунуть мальчику в руки сверток с наскоро собранной провизией.
«Хапа, где ходишь? Здесь Рыжий!»
Одно из самых ярких воспоминаний отца Виктора Фёдоровича, оставшихся от того страшного времени, – это жестокий надзиратель, которого шестнадцатилетние мальчишки так и называли между собой: «Рыжий». С ним связано
несколько эпизодов, которые Виктор Пинчук описывает, пытаясь передать мировоззрение подростка в немыслимых условиях: «Однажды пацаны, замешкавшись от усталости, опрокинули вагонетку, перевозившую снаряд. Все
тут же упали на землю, а надзиратель-эсесовец, падая, расшиб лицо об арматуру. Конечно, если бы он их поймал в тот
момент, в живых бы не оставил, но ребята убежали и спрятались, а потом офицер остыл, и всё обошлось», – рассказывает Виктор Фёдорович.
После освобождения поселка союзниками те нацисты, которым удалось скрыться от англичан и раствориться среди гражданского населения, еще имели надежду остаться безнаказанными. «Уже в освобожденном городе отец увидел своего мучителя спокойно прогуливающимся по улице. Негодование взыграло внутри парнишки, он закричал своему отставшему другу-напарнику: «Хапа! Где ты ходишь? Здесь Рыжий!» – вспоминает рассказ отца Виктор Пинчук. – Англичанин, регулировавший передвижение военной техники по дороге, заметил замешательство на лице мальчика и на ломаном русском поинтересовался, в чем дело, а услышав ответ, протянул ему пистолет: «Стреляй!»
Мгновение – и немец скрылся во дворе ближайшего дома, оставив мальчишек в растерянности от непринятого выбора».
«Мама! Дай потрогать твой немецкий зуб!»
«Мать, которая тоже была угнана в Германию, попала в железнодорожную столовую, – прерывая рассказ об отце,
говорит Виктор Пинчук, – работала она посудомойкой». По воспоминаниям Елены Павловны, труд был тяжелый, но хозяйка ее не обижала. Даже спустя время поручала девушке походы на рынок за продуктами, доверяя ей деньги.
«Был случай, когда у мамы разболелся зуб. И немка сама повезла ее в город к дантисту, заплатила за лечение – и маме поставили новый зуб. Потом я маленький часто просил ее: «Мама, дай потрогать твой немецкий зуб!» – вспоминает Виктор Фёдорович.
Фёдор Семёнович и Елена Павловна Пинчук
Никому нельзя забывать о прошлом
Летом 2003 года бургомистр города Хёфер Михаэль Крузе получил письмо из прошлого: ему писал некий Виктор Пинчук из Беларуси. По свидетельствам автора, его отец Фёдор Пинчук во время Второй мировой работал по принуждению на шахте «Мариаглюк» и сообщил своему сыну большое количество точных сведений о работах в Хёфере.
«Когда во время командировки в Германию я понял, что мы находимся вблизи мест, куда во время войны был угнан на
работы мой отец, я настоял на экскурсии на бывший соляной завод. Тогда мне довелось лично познакомиться с бургомистром, отец которого был шахтером и трудился на горнодобывающем производстве «Мариаглюк». По удивительному совпадению в это время по инициативе местного общества шахтеров готовился выпуск книги об их поселке и истории шахты, которая была основана еще в 1916 году.
После некоторых административных процедур Михаэль Крузе выдал разрешение на посещение объекта. Дело в том, что в настоящее время завод заброшен и представляет собой хранилище токсичных отходов. Тем не менее я не мог упустить такую возможность», – рассказывает Виктор Пинчук.
«Когда, вернувшись домой, я рассказал отцу об экскурсии и показал отснятый материал и фотографии, он был очень
растроган. Глядя на фотографии тех мест, он вспоминал свои юные годы, проведенные во время войны на работах в Германии», – продолжает Виктор Пинчук. По его словам, Фёдор Семёнович узнал постройки, оставшиеся с тех времен, а когда увидел фотографии местной деревни, с волнением показал фрагмент забора и угол дома, где помогал немецкой фрау по хозяйству и откуда успел сбежать от пули разъяренного офицера.
Страницы истории
Много тайн и загадок хранит в себе заброшенная шахта: архивы, залитые в фундамент тысячи экземпляров «Майн Кампф», остатки авиационных деталей – многие свидетельства особой секретности объекта не нашли официального подтверждения и остаются легендой. Однако автор книги на основании архивов и других документов честно попытался описать этот период в истории шахты, в котором навсегда останется мальчик из белорусской глубинки, чье имя приведено в книге вместе с семьюдесятью одним русским в Хабигхорсте.
«В рамках посещения Германии Виктор Пинчук летом 2003 года приехал вместе с делегацией в составе 10 человек в Хёфер. Помимо старых фотографий с ранними постройками и тем, как осуществлялась добыча, были показаны
фотографии территории шахты вместе со старыми железнодорожными путями и станцией каустика… Вся территория шахты и особенно памятник святой Барбаре тщательным образом были засняты на видеокамеру и сфотографированы для того, чтобы на родине показать их пожилому господину Пинчуку и еще одному человеку, угнанному когда-то на принудительные работы…» – из книги Иоахима Хоппе, Курта В. Сибо «Следы соли в сельской местности» (Joachim Hoppe, Kurt W. Seebo. Spuren des Salzos in einer Landgemeinde).
Юлия Лунёва.
Фото автора и из личного архива В.Ф. Пинчука.