Воспоминания Анны Савельевны Лунёвой, чью семью в годы оккупации погнали в Кричевский лагерь смерти

В память о погибших и выживших ежегодно 11 апреля во всем мире отмечается День узников фашистских лагерей. 18 миллионов человек прошли через них во время Великой Отечественной войны, и 11 миллионов погибли от пыток, насилия, работы до изнеможения, голода. Среди них были многие-многие белорусы…

Когда я приезжаю в Семукачи, останавливаюсь у черного обелиска – памятника жителям, погибшим в годы Великой Отечественной войны. На нем выбиты фамилии и моих родственников: Муравьева – девичья фамилия бабушки, которая родилась здесь. Как и большинство жителей деревни, находившихся в годы войны под оккупацией, ее семью – мать с братьями и сестрой – «погнали» в Кричевский лагерь смерти.

Детьми мы знали, что бабушка Аня – Анна Савельевна – была в лагере: запомнили страшные рассказы старших о том, что у малолетних узников брали кровь. Особенно врезались в память эпизоды, как бабушка спасала ее и братьев самогонкой, неизвестно где раздобытой, чтобы дети просто остались живы. «Только помню, как я, малая, всё просила: Дай самогонки! Дай самогонки!», – рассказывает Анна Савельевна.

Воспоминаниями бабушка Аня делится неохотно, ссылается на память: «Что я помню? Я малая была, все болела и болела. Помню, как шли: я – за плечами у мамы, Надя – у нее на руках, а Миша с Володей – за «спадницу» мамину держатся – так и тянулись». Маленькая сестра Надя осталась только в бабушкиных воспоминаниях – домой девочка не вернулась.

Я не хочу примерять на себя, но невольно в мыслях проваливаюсь в представляемый кошмар, вернее в «непредставляемый». Как они выжили в нечеловеческих условиях, в голод, когда дети от тифа «лезли на стенку», а матери шили им белые сорочки, готовясь к худшему?

Анна Савельевна в молодости

Послевоенные воспоминания слышать не легче. Отец – Савелий Павлович – вернулся без руки: «Устроился сторожем в сельсовет. А я в 7-8 лет ходила туда же полы мыть. Поднимут в 6 часов, и – пошла мыть сельсовет, а потом – в школу. Мама работала в колхозе, а Миша с Володей пасли коз, коров. И я «пастила» с ними. Тягали плуг – и я тягала плуг. Детям в колхозе давали по 5-7 соток – надо было жать «жито» или копать «бульбу». Но женщины делали всё за нас, мы совсем немного могли обработать».

Потихоньку стали обживаться, купили корову. «Молоко какое было – старались продавать. Надо было возить на поезде в город. А поезда такие были – одни платформы: надоишь бидон 10-литровый, затянешь его на платформу. Поезд едет, а ветер «свищет». У меня однажды бидон опрокинулся, почти всё молоко пролилось. Что смогла – продала, чулки купила. А дома как стали ругать: «Чулки ей надо!» Ведь после войны в семье родилось еще четверо детей…»

Слушаю бабушку и ловлю себя на мысли, что я слышала об этом и читала не один раз. В газетах, книгах, в беседах с узниками и детьми войны. Рассказ бабушки Анны Савельевны перекликается с историями многих людей, прошедших через ужасы войны, концентрационных лагерей, голода, смертельных болезней. Эти воспоминания сливаются в одну общую историю – историю целого поколения, историю целой страны. И чтобы знать её – историю своей страны – надо знать историю своей семьи. Но ведь зачастую мы отмахиваемся от наших стариков, потому что их рассказы на семейных встречах наскучили и, кажется, что мы знаем их наизусть. Но сожаление возникает, когда они уходят – наши бабушки, дедушки. Сожаление и понимание, что упустили важное. Самое важное, что они хотели нам сказать: вы обязаны жить, вы обязаны быть счастливыми, потому что мы – выжили ради этого.

Юлия ЛУНЁВА. 
Фото автора и из архива редакции.

Читайте также: